За стеклом - 2

- Детям рок-н-ролла хватит демидрола... - Лысак развалился на полу.
- Детям?! - Максу явно нравилось орать ближнему своему в самое ухо, - на себя посмотри, тебе, по-моему, и правда хватит!
- Эй, приятель, посмотри на меня! - в дверном проеме показался Мадич, - что, не нравится? Да ты на себя посмотри!
- Чтоб погрузиться в сюрреалистичное кино... - провыл Лысак, явно гордясь безукоризненным про­изнесением слова "сюрреалистичное".
- Да ты хоть знаешь, что такое сюрреализм? - нагнулся Сашка ко второму самому уху товарища.
- Ну... - Лысак приподнялся, - это когда видят ромбик, а говорят, что это интеграция.
- Ага, - подзатих Макс, - или смотрят в книгу - видят фигу! - и вырвал свежий номер Мурзилки из Славиных рук.
- Отдай!!! - Слава резко напомнил почтальона Печкина, у которого галчонок украл олимпийский рубль и принялся гоняться за Максом по комнате, - Он мой рубль стащил, олимпийскАй!
- Здравствуйте, я почтальон Пенкин, а ну-ка покажите мне вашего мальчика! - высунулся из ванной мокрый Наганюк. 
Внезапно где-то в области коридора раздался жуткий грохот, оповещающий присутствующих о том, что там шла жестокая битва между Максом и Славяном.
- На кухне мышка уронила банку... - заулыбался Лысак, - черная фишка, белка в колесе...
- Фишка, в этом фишка, в этом фишка, у-ля-ля! - Наган пустился в пляс в обнимку с мочалкой.
- Тихо все и спокойно! - Макс ворвался в комнату на бешеной скорости и, ухватившись за мочалку, завопил, - День маразмата на... На каком мы канале?
- На шестом... - Лысак принялся чертить в воздухе большую цифру 6.
- Дети сидят и читают, - Макс пытался отдышаться, параллельно шлепая вбежавшего только что Славу по чем попало, - А мы не читаем, мы не умеем!
- Ап, ап, ап, ап! - Славян четыре раза крутанулся вокруг своей оси или чего-то там вместо нее и с размаху треснул Наганюка правой верхней конечностью по глазу. Реакция последовала незамед­лительно.
- С ума сошел?! - Наган сгреб немощного и сразу как-то уменьшившегося Славу в охапку, - Достал уже!
- Кто?... - удивленно глянул невинный мальчик.
- Торкунов в кожаном пальто!!! - экзекуция продолжалась, а Наган все больше расходился, - Зачем ты вообще нам тут сдался, а? Нам сюда можно было взять всего одну вещь, одну, понимаешь?! Ты мог взять все, что угодно... Все! Даже Ленку!!
- Ну... - Славочка еще больше съежился.
- И что ты взял? - Леха вдруг подобрел и весь как-то обмяк, но, вспомнив свою благую цель, пере­шел на крик, - Что ты взял, придурок!!
- М-мурзилку ... - простонал Слава.
- Стоп-стоп-стоп! Это что такое? Вы тут вообще для чего? - раздался голос откуда-то сверху.
- Шоу народу показывать, - гордо выставил лицо вперед Мадич.
- Вы тут играть собрались, а мы - ставить над вами эксперименты, - ответил голос сверху. 
- Мы вам не кролики, - обиженно засопел Макс.
- Поэтому и размножаться тут не будете... - голос понизился (или понизил себя, если можно так сказать).
- А это еще спорный вопрос! - улыбнулся в камеру под потолком Наган.
- НЕ будете. - тоном, не терпящим возражений, закончил голос, - Значит так: вы просто живете, делаете то, что делали в обычной жизни, периодически ругаетесь и устраиваете друг против друга заговоры, а мы это все оперативно снимаем и показываем многотысячной аудитории. Поняли? 
- Так это ж скучно! - выдавил молчаливый Сашка.
- А еда будет? - заинтересовался Макс.
- Конечно, - успокоил его голос.
- А свет? - с надеждой глянул Лысак.
- Да.
- А батареи теплые? - хором грянули Слава и Наган.
- Сделаем.
- А как же музыка?... - добил всех Саша.
- А что музыка? - переспросил голос.
- Бери ноты, ПИШИ! - заключили все хором.
- Итак, - голос приобрел торжественные нотки, - мы начинаем суперпроект "За стеклом-2" или "От Москвы до самой Колымы". Принимают участие: Копышев Максим, 20 лет, город Владивосток, по­хож на Илью Лагутенко и аппарат "Турбоблю"! 
Макс встал, поклонился и застенчиво улыбнулся в камеру.
- Наганюк Алексей, 21 год, город Владивосток, капитан приморской команды КВН ФАНТАН, жизнь под девизом "Стиль!", стиль под девизом "Жизнь!".
Леша проделал то же самое, помахав в камеру ручкой.
- Мадич Александр, 23 года, город Владивосток, обладатель неординарного голоса и тайного ору­жия - ультразвука!
Саша затянул было "Миллион алых роз", но был вовремя остановлен отрезвляющим шепотом в наушник.
- Лысак Сергей, 23 года, город Владивосток, предположительно засланец внеземных цивилизаций, поддерживающий связь с ними через яму в собственной голове!
Сережа сверкнул глазками, сделал по комнате круг а-ля "Юрмала 99" и, обняв Макса с криком "Ла­гутенко, ну и я! Вот и вся моя семья!", приземлился рядом с Мадичем.
- Торкунов Вячеслав, 21 год, город Владивосток, похож на Александра Маршала, имеет способ­ность крутиться и не имеет способности управлять своими ногами!
Слава наглядно продемонстрировал все то, о чем говорилось выше и, сделав указательным паль­цем жест в камеру, присоединился к Лысаку.
- Ну что, драгоценные мои? - голос стал еще торжественнее, - Живите на здоровье, ни пуха, ни пера!
- К ЧЕРТУ!!! - эхом разлетелось по комнатам.

***

- Ребята, спать пора! - выдвинул идею голос в 11 вечера.
- О, идея пришла! - Макс оторвался от изучения синего округлого кресла IKEA.
- Над режиссером издеваться запрещено правилами техники безопасности, - обиделся голос, - или у вас есть другие предложения?
- Есть! - вбежал в комнату Лысак, - конечно у нас есть предложения! То есть были предложения... Кончились. Не, правда есть: давайте оторвем Славяна от беговой дорожки, а Сашку - от караоке.
- Ну... - режиссер растерялся, - я вообще-то имел в виду какое-нибудь творческое задание...
- Картину нарисовать? - обрадовался Лысак, - давайте я вам сейчас сюрреализм изображу.
- А может завтра? - Максу явно чего-то хотелось, скорее всего, спать.
- А может на трамва-ае? - поддержал его Серега.
- Так, с вами все ясно, - режиссер пришел в легкое раздражение, - пойду поговорю с другими. Слава, Саша, не хотите ли поспать?
- Начнет выпытывать купе курящее про мое прошлое и настоящее, - послышалось в ответ звучным голосом под низкокачественную музыку.
- Ага. Скоро. Щас. Уже, - Славка явно запыхался, - Мне. Надо. Рекорд. Побить.
- Ладно, иду, Лех, выруби эту шарманку, - сказал Мадич и, подумав, добавил: 
- Да, девяточку прихвати.
- С кем распрощалась я, с кем распрощалась я, с кем распрощалась я... С кем распрощалась я - вас не касается, - допел уже другой голос, - Уже спать?
- Ну что поделаешь, завтра у вас первый день, рекомендую выспаться, - посоветовал режиссер, - ...Вячеслав, освободите пожалуйста тренажер.
- Ага, - Слава продолжал бежать.
- Я прошу: идите спать.
- Ну, - лицо движущегося собеседника покраснело.
- Я приказываю: идите спать! Да кто-нибудь, снимите его с этой дорожки!
- Спят усталые игрушки, Славки спят, - спел Сашка и стащил будущего спортсмена с тренажера, - Торкуновы и подушки ждут ребят! За день мы устали очень, скажем всем...
- *** - заголосил Слава.
- Ну почти по тексту, - Саша положил друга на кровать, - глазки закрывай,
баю-бай...
Утро. На полу валяются две светло-зеленые подушки и бутылка из-под минералки. Также на полу валяются пять кроватей, на которых, в свою очередь, валяются пять сонных сборников. Первым очарование первого дня за стеклом ощутил Макс, который, сняв с себя чью-то подушку, встал, за­лез на любимое синее кресло IKEA и спрыгнул с него с ободряющим воплем "Вы все умрете, ум­рете, проще говоря!", чем обеспокоил, надо сказать, всех. В ответ в него полетела одна из зеле­ных подушек, моментально подобранная Наганом.
- Тихо все и спокойно... - простонал он, - Было, пока ты не вскочил.
- День застеколья на нашем канале! Парни лежат и мечтают, а мы не мечтаем...
- А мы скачем с утра до ночи... - тут проснулся и Лысак, - Макс, мы уже давно ни о чем не мечтаем. Так, существуем помаленьку... Славка, вставай!
Славка быстро встал с почему-то закрытыми глазами.
- А теперь ложись! - прикрикнул веселый Наган.
Слава молниеносно рухнул на кровать.
- И еще разок... ВСТАТЬ! - развеселился Макс.
Сонный и слегка замученный Славян опять подпрыгнул и принял вертикальное положение.
- Ложи-и-ись, подполковник, ложись, - протянул Лысак, на что Славян опять лег.
- Снимай штаны, - Лысаку становилось все веселее. Все замерли в ожидании, но
Славян надежд не оправдал, так как открыл глаза и рявкнул:
- Щас!! Уже утро?
- Ну так, - потянулся Наган, - А чего наш Паваротти, еще дрыхнет?
- Почти, - Максу явно было весело, потому что он нагнулся к самому уху Мадича и что есть силы заорал:
- О чем поет ФАНТАН, да-да, со-солнечному миру?!
- Убейте меня... - протянул едва открывший глаза Сашка, но, подумав, добавил, - нет, убейте... ЕГО! - и ткнул пальцем в наивную физиономию Макса.
- О, мальчики, я вижу, вы проснулись! - обрадовался голос сверху.
- Общими усилиями... - Сашка все еще осознавал свое нелегкое положение.
- Ну что, завтракать?
- А готовить кто будет? Вы? - улыбнулся в камеру Лысак.
- Сами, ребята, сами. Ну, кто обеспечит вас завтраком на сегодня?
- Я знаю! Я знаю! - подключился наконец открывший глаза Славян, - Софья-Турбоблю!
- А че это Турбоблю, а не Носков? - откликнулась Софья.
- А потому что она умеет делать все!
- Ну, это спорный вопрос... Ну а стирать-то Носков будет?
- Это почему? - Носкова явно не тянуло стирать.
- Фамилия у него такое, - промяукал Лысак, - ладно, завтрак я могу сделать. А в холодильнике что-нибудь есть?
- Да. Мы решили, что еду вам лучше сразу туда положить, - ответил режиссер.
- Почему? - обернулся Мадич.
- А то со шкафом перепутаете... Ну не буду вам мешать, живите. А после завтрака первое творче­ское задание, проверка артистизма.
- Нашли, что проверять, - обиделся Мадич и, чтобы доказать его (артистизма) наличие, картинно запел, - Видишь, там за стекло-ом, пять пока что людей, они...
- Покушать, - вставил Леша.
- ...хотя-а-ат, полюбуйся на ни-их, - продолжил Саша, - а когда надое-ест, возвращайся...
- К плите, - выпалили Макс.
- ...смотреть на...
- Меня! - вскочил Славян.
- ...смотреть на...
- Меня! - подпрыгнул Наган.
- ...смотреть на...
- Мумий Тролль! - завершил сей маразм Лысак, воспарив под потолок и почти плавно приземлив­шись в синее кресло IKEA , в котором на данный момент покоился Макс.
- Ладно, я пошел, не поминайте лохом, - Лысак встал и поплелся на кухню, откуда почти тут же и раздался визгливый крик, - Эй, а это что?!!!
- Это яйца, - констатировал факт режиссер.
- И студеною зимой, и зеленою весной, и с тобою и со мной! - припомнил веселую песенку Слава.
- Нет, я не понял, а ЭТО что - готовить придется?! - крик из кухни стал каким-то особенно отчаян­ным.
- Ну да... - растерялся режиссер.
- Ну вы даете! - Лысак хлопнул себя по коленкам, - нет, я могу консервы открыть или там огурцы порезать, но... жарить...
- Спички детям не игрушка, лучше сразу отойди от плиты! - вскочил Наган.
- ...Жарить... - все еще не мог прийти в себя Лысак, - ...на сковородке... Софья! Софья, Спартак проиграл Баварии! И дома и в гостях! Помоги мне, Со-офья!
- Ребята, пошли морально поддерживать человека, - Макс скатился на пол и, перевернувшись, по­бежал в кухню.

***

Прошло полчаса, которые показались вечному гардемарину долгими годами. Кухня наполнилась плотным сероватым дымом, а на сборников вполне можно было надевать противогазы. Кто-то, по-видимому, Наган, успел закутаться в полотенце, кто-то, по-видимому, Слава, просто был терпелив и на удивление живуч.
- Ничем-то тебя не вытравишь, - причитал Лысак, заботливо раскладывая на
Славиной тарелке яичницу в виде затонувшей станции Мир.
- А ты стрептоцидом попробуй, - Славян с небывалой жадностью ухватился за вилку, - эй, а зелень будет?
- А поросенок в белом вине? - насторожился Макс.
Лысак взял сковородку поудобнее и прицелился с коварной целью огреть друга по затылку, но ту же был разоблачен бдительным Максом, вовремя перехватившим орудие убийства и откинувшим его же (орудие) прямиком в раковину.
- Милый мальчик, - Серега погладил сияющего Максима по голове, - я понимаю, милый мальчик, что это невыносимо трудно жить под прицелом десятков телекамер, так и жаждущих твоей крови, впрочем, вместе с фанатками и, может быть, даже фанатами, но... НЕ КИДАТЬСЯ ЖЕ КУХОННОЙ УТВАРЬЮ!!! 
- Тварью? Кто кидается тварью? И кто из нас тварь? Ой, а давайте выберем самое слабое звено, а? - похоже, Славка все-таки окончательно проснулся, - итак, голосуем! - и он принялся выводить маркером на только что очищенной тарелке ветьеватое имя "Максимилиан". 
- Славочка, неужели ты нашел в себе силы поглотить станцию "Мир"? - с восхищением поглядел на товарища-героя Наган, которому это было явно не по силам, потому что он уже десять минут бесцельно ковырялся в собственной части
яичницы.
- Мир невозможно повернуть наза-а-а-ад, и время ни на миг не останови-и-ишь! - Сашка похлопал Славика по брюшку, - ага, чисто плотная! пойдем в армию сходим.
- Ребята, ну... вы меня достали. Или ешьте эту мерзость, или я от вас навеки отрекусь, - Лысаку явно было по-человечески обидно за родную яичницу. Сборники нахмурились, с жертвенным и весьма несчастным видом переглянулись и, повернувшись к повару, завопили:
- Отрекайся!!!
- Да вы что? Думаете, это вот есть нельзя? Ну почему-у-у? - в голосе Лысака ясно обозначились нотки Лагутенко, что говорило о его неподдельном удивлении.
- А ты когда-нибудь космические станции ел? - обернулся Наган.
- В развороченном состоянии? - добавил Макс.
- Да вы у нас, батенька, буржуй! - скривил бровки Сергей, - то ему поросенка в белом вине, то он внешним видом станции недоволен... Ну ладно, уломали, я ее тоже поем. Попробую. Совсем чуть-чуть. А то мало ли что… - еле слышно добавил он и, вооружившись вилкой, принялся за не сильно презентабельного вида блюдо. 
Четверо остальных впились глазами в отважного гардемарина, с каким-то странным лицом погло­тившего первый кусок.
- Знаете что, - медленно начал он, но, наткнувшись на хмурых собратьев, быстро добавил, - не, я съем! Слово даю! Честное Мумийтролльское!
- Ой, ну если Мумийтролльское, тогда можем быть спокойны - съест, - деловито заметил Сашка и, бросив Сереге ободряющее - Мучайтесь, сударь, мучайтесь, солнце еще высоко, удалился в ван­ную. Далее последовал жизнерадостный Макс, похлопавший друга по плечу и напевающий "Вы все умрете". 
Прошло два с половиной часа. Макс держался за Славу, Слава держался за Сашу, а Саша дер­жался за дверную ручку ванной комнаты, в которой уже 40 минут переодевался Наганюк. Сначала это занятие не привлекло особого внимания ребят, через 15 минут они задумались, через 30 за­волновались, а через 35 Сашке приспичило в места не столь отдаленные, а санузел за стеклом какой-то изверг сделал совмещенным. Вот вам и объяснение сего странного действия. Беспечный Леша же в это время, не обращая ровным счетом никакого внимания на усилия друзей, спокойно примерял всю одежду, выданную 5-ти сборникам при входе в Застеколье.
- А вот этот свитер очень даже ничего смотрится, - периодически доносился его
голос из ванной, - а вот эта маечка совсем как у Марго...
- В цветочек? - послышался голос Макса.
- Ага, она еще на спине завязывается.
- Леш, покажись, а? - в голосе Макса послышались лисьи нотки.
- Серьезно? - насторожился за дверью Леха.
- Ну да, а то вдруг она на мне лучше будет, тогда поменяемся, - Максима раздирали порывы безу­держного хохота, и, как он ни пытался их скрыть, периодически с его уст все-таки слетали негром­кие хрюканья. Дверь стремительно распахнулась, немного покалечив несчастного Мадича (кото­рый, тем не менее, быстро поднявшись, с криком "Ну наконец-то!", ринулся в ванную) а перед слегка удивленными Славой и Максом предстал Леша в яркой маечке, фиолетовых клетчатых штанах и розовых тапочках-слонятах.
- Вау... - у Максима медленно пропал дар речи, но вскоре вернулся, потому что где-то через пол­минуты он все-таки выдавил из себя: - Знаешь, Леш, тебе это идет несравнимо больше, чем мне, оставь на память...
- Правда? - обрадовался Наган, - Ладно. Народ, а что Серж делает?
- А правда? - к Славе дар речи вернулся только сейчас, - он где?
- Вася, если ты сейчас слышишь меня, отзовись! - выскочил из ванной Саша.
- Туки-туки за себя-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!!!! - раздалось из дальней комнаты. Добравшись до нее, ребята застали Лысака, полулежащего на красном диване и печально глядящего на тарелку с яич­ницей.
- Ребят, а может... - опять было начал он, но, подняв глаза на каменное лицо Славы, опустил их со словами: - да-да, конечно, я всегда знал, что окружен садистами.
- Сережа, - начал хмурый Славян, - а я ведь ЭТО ел. А я ведь страдал. Так что кто здесь еще са­дист?
- Ну хорошо, мазохистами... Надо? - вяло покосился Лысак.
- Надо, Федя, надо.
- Ну вот, первая половина дня у вас прошла просто замечательно! - послышался по-глупому опти­мистичный голос режиссера.
- Пацаны, он нас в гроб вгонит своими шуточками, - оторвал свой взор от яичницы Лысак.
- ...Поэтому сейчас вам предстоит первое задание - на артистизм, - продолжил режиссер, не об­ращая внимания на слова Лысака и весьма странные физиономии, которые корчил в камеру Мак­сим.
- По-моему я вам его уже продемонстрировал, - обиделся Сашка, - еще спеть? ...А Сережа читала "Космополитен" за какой-то немыслимый год, и за этим за всем(интересным таким!) наблюдал весь Россейский наро-о-од! - заголосил он.
- ...Итак, задание, - режиссер выбрал мудрую политику наплевательского отношения на сборников, - Сейчас вы заглянете в шкаф...
- И найдете там скелета, это будет полуразложившийся труп Дэна, который не нашел дорогу до­мой! - выдвинул идею в народ и ногу вперед Слава.
- ...Там будут восточные костюмы. Вы их распределите между собой и оденете, а потом разы­граете сценку из...
- "1001 ночи"?… Тогда я буду Шехерезадой! опять оторвал унылый взор от яичницы Лысак.
- ...Из "1001 ночи" и, хоть мы и предполагали ставить ее без Шехерезады, для вас, Сергей, специ­ально делаем уступку. 
Сергей закусил губу и молебно посмотрел в камеру, но было поздно. Не без трудностей найдя шкаф, так как Слава все-таки упорно пытался обнаружить костюмы в холодильнике, ребята из­влекли оттуда яркие театральные наряды и кучу всякой бижутерии, а по совместительству "из­влекли" этим процессом и режиссера. Через полчаса переодеваний (по минуте Слава, Лысак, Макс, Мадич и остальную 21 - Наган) перед взорами 15 телекамер предстали (в той же последова­тельности) Султан, Шехерезада, колдунья Зухра, разбойник Кудеяр и наложница Гюльчатай. 
- Вы, Султан, сидите на подушках у себя во дворце, - скомандовал режиссер, отчего Слава-Султан немедленно упал на эти самые подушки с немереным грохотом. 
- А вы, Шехерезада, должны обольстить Султана...
- Щас! - Лысак приготовился и закатил глазки.
- До конца дослушай! - фамильярно завопил режиссер, впервые обратившись к сборникам на ты, - Однако в Султана безответно влюблена бедная Гюльчатай, в которую, в то же время, влюблен злобный Кудеяр-султаноненавистник и прирожденный убийца. Кудеяр обращается за помощью к колдунье Зухре, которая работает по части черной магии у Султана уже 30 лет и 3 года… Все по­нятно?
- Угу, - замычали подуставшие сборники.
- Ну что, все в ваших руках, действуйте! - радостно произнес режиссер, - Итак…
- Что надобно тебе, о неверная? - Славян лениво сполз с подушек по направлению к раскрашен­ному Лысаку.
- Как это что, мессир? Я сказки вам пришла рассказывать!
- В такую ночь - и сказки?! - искренне удивился Султан, отчего его чалма сползла на нос.
- Ну не сено же жрать, - пробурчала Шехерезада. Вдруг на султановы подушки свалился злой раз­бойник Кудеяр с черной повязкой на глазу и ножкой от табуретки вместо левой ноги. 
- Вот какой у меня Кудеяр, вот какой у меня Кудеяр, ух какой у меня Кудеяр! - стал приговаривать Султан на манер Вити Васильева, осматривая Мадича со всех сторон.
- Ну вот мы и встретились, подонок! - неожиданно завопил в ответ Кудеяр, вытаскивая сверкаю­щий нож.
- Ну с подонком это уж ты переборщил, - выглянула из-за ширмочки Зухра в алом шелковом платке.
- Не ваше дело, уважаемая ведьма! - торжествующе пропел Кудеяр, - Юбку Султану! То есть… отдай мне жизнь свою, о жалкий Султанишко!
- Нет-нет, как вы смеете, господин, - вмешалась застенчивая Гюльчатай, выскочившая из-за ширмы и затолкавшая туда же Шехерезаду, - идите лучше водки попейте с колдуньей, а мы с Сул­таном поболтаем!
Разбойник хромая исчез за ширмой, а Гюльчатай уставилась на Султана.
- Ну! - хрюкнула из-за ширмы Зухра.
- А чего с ним делать-то? - растерялась Гюльчатай, застенчиво крутя на пальце вишневые бусы. 
- Гюльчатай, заинтересуй Султана! - пропела Зухра опять же с интонацией Вити Васильева. Гюль­чатай замычала что-то невнятное и принялась крутиться вокруг своей оси, выделывая руками странные вензеля. Султана всего перекорежило, он схватил подушку и начал ее бесцельно же­вать, желая заглушить накатывающийся хохот. За ширмой было не так тихо, оттуда раздавалось полулошадиное ржанье, сопровождаемое тонкими старческими хихиканьями Зухры и басовитым смехом Шехерезады. Наконец последняя вывалилась из своего укрытия и с криком "Это еще кто кого перетанцует!" принялась вытворять примерно то же самое, при этом напевая гимн Советского Союза. У Султана потемнело в глазах, и он с жалостливым стоном "Роман Григорьевич, можно я домой пойду!" скатился на пол.
- Что с ним? - тут же подбежал к бездыханному телу Лысак, соскребая с губ остатки свекольной помады.
- Наверное что-то случилось, надо что-то делать, надо что-то предпринять! - Зухра завернулась в платок и с заговорщическим видом начала приговаривать: Во имя сальца и сыра и спиртного духа и оторванного уха восстань!
Султан открыл глаза, беспомощно огляделся и наткнулся на ласковый взгляд Шехерезады:
- Ну вот, не сено же мы сейчас кушать будем, правда?
- Насчет себя еще не знаю, но вот кое-кто, - Султан выразительно глянул на соблазнительницу, - сейчас будет есть яичницу…
- НЕ-Е-Е-ЕТ!!!!!!!!!!!!!! - Шехерезада схватилась за волосы и принялась картинно убиваться, но и это не помогло. Султан был непоколебим. Хотя за это ему до конца дня пришлось слышать за спиной "Союз нерушимый республик свободных" и клетками ощущать магические пританцовывания...

***

Раннее утро было вовсе не таким тихим, как хотелось бы сборникам. Уже в 6.20 за стеклом по­слышались скрежет ногтей о гладкую поверхность и первые крики "МЫ ВАС ЛЮ-БИМ!".
- А-а-а, опять эта чертова слава пришла, - еле внятно промычал Сашка, натягивая на себя про­стыню в горошек.
- Кому это тут Слава не нравится? - Слава тоже проснулся и по привычке швырнул в друга по­душку. Крики за окном нарастали и переходили в истошные вопли.
- Да разгоните же их! - тут проснулся и Макс, - Куда смотрит охрана?! 
- Да ладно, чем вам фанатки не нравятся? - задал риторический вопрос очнувшийся Лысак.
- На-стой-чи-во-стью! - отчеканил Наган, открывая сонные очи.
- Зато весело! - Серега спрыгнул с кровати и принялся скакать по комнате а ля "Я твой песик, пес-Барбосик" (что, по-видимому, уже вошло в привычку и переросло в утреннюю зарядку).
- Ну и иди, поговори с ними, - Сашка перевернулся на другой бок, - может, чего нового узнаешь... 
Лысак вышел в коридор, за прозрачной стеной которого обнаружил три-четыре десятка несовер­шеннолетних нимфеток, размозженных по стеклу и потрясывающих плакатами "ВЛАДИВОСТОК - ВЫ ЛУЧШИЕ!", "ЛЕША, ДАЕШЬ ТАПКИ-СЛОНЯТА!", "САМЫЕ КЛЕВЫЕ МАЛЬЧИКИ!", "ЛЫСАК И МАКСИМ - ВНЕБРАЧНЫЕ ДЕТИ ЛАГУТЕНКО!" и рецептом яичницы в увеличенном варианте. 
- Девчонки! - замахал конечностями просветленный Сергей на манер "Руки вверх" - Привет, дев­чонки!
В ответ послышался оглушительный визг, а одну девчушку в первом ряду, похоже, смяли оконча­тельно, потому что она как-то слабо улыбнулась, закатила голубые глаза и медленно сползла по стеклу. 
- Ну, чего пишут? - из-за угла показалась помятая физиономия Макса, натягивающего футболку с Бартом Симпсоном. 
- Что мы с тобой внебрачные дети Илюши, рад, да? - обернулся счастливый Лысак. Тут боевые позиции заняли уже другие девушки, прижавшие к стеклу плакаты "СОФЬЯ ТУРБОБЛЮ УМЕЕТ ДЕЛАТЬ ВСЕ!" и, как продолжение, "СОФЬЯ, СДЕЛАЙ МИНЕ РЕБЕНКА!". Макс покосился на это словесное безумие, пробубнил "Обязательно", состроил для порядка две-три рожицы и скрылся в ванной. Тут из-за угла высунулся Мадич, закрывающий лицо руками и кричащий "Я только за рас­ческой!" ,но было поздно. Плакаты опять сменились разноцветными "МАДИЧА НА ЕВРОВИДЕ­НИЕ!", "ВОТ КАКОЙ У НАС КУДЕЯР!" и, как приложение, живописным рисунком, изображающим Сашку с ногой-табуреткой. 
- Блин, за одну ночь наваяли, - Сашка глянул на произведения обожательниц и полез под диван в поисках расчески. Почти тут же в проеме двери замаячил Наган в розовых тапках-слонятах, что моментально вызвало небывалое волнение по ту сторону стекла, а на первом плане опять появи­лась надпись про эти самые тапочки.
- Девушки, шли бы вы лесом, - Нагану явно хотелось спать, - Ой, то есть шли бы вы домой!
Ко всеобщему сожалению девушки этого не услышали, поэтому налегли на стекло с утроенной силой, отчего то пошло мелкими трещинами. Тут, наконец, бдительные охранники опомнились и кинулись разгребать счастливых фанаток. Именно в этот злосчастный момент из-за угла выскочил сияющий Слава и, гордо выставив правую ногу, сделал радостный жест руками с криком "Ну вот и я!" Повисло неловкое молчание. Взглянув за стекло, Торкунов-младший понял почему. 
- Там вообще никого не было, - голосом Абдул-Кадырова заключил он и разочарованно отвернулся к стене, - вот так всегда!
- Когда придет весна, нам надо лишь увидеть снова в зале! - запел вбежавший в коридор Макс.
- Спать! Спать! Спа-а-ать! - простонал проходящий мимо Наган, по-видимому, наблюдающий уже третий сон. За ним последовали остальные, досматривать сюрреалистичное кино, как выразился потом Лысак. 

***

Утро уже не было таким ранним. Завтрак сборной состоял из бутербродов, искусно выполненных Максом из чего попало (в тот счастливый момент попало хлеб, масло, варено-копченая колбаса и редиска), причем ребят безумно умилила именно редиска, нарезанная в виде ромашек и разло­женная аккуратными кружочками. Сереге явно понравилось общаться с почитательницами та­ланта, потому что сразу после утренней трапезы он опять прилип к стеклу. Девушки отвечали вза­имностью - визжали, орали, стонали и иногда пинали и без того забитых и замученных охранников. Наконец одна из них (в очках, видно, самая эрудированная) достала из рюкзака бумажку, нацара­пала на ней "Где ваш китаец?" и прижала ее к стеклу. Серега пораскинул мозгами, вырвал у На­гана блокнот, в котором тот задумчиво рисовал цветочки, написал на нем содержательную над­пись "В Китае" и показал девушке. За стеклом раздался оглушительный визг, толпа пришла в не­описуемый восторг, заволновалась и заколыхалась. "И что он там делает?" последовала вторая надпись, а за ней последовала реплика "Учится". Далее произошел примерно такой разговор:
- Чему? 
- Китайцев различать 
- Он к вам вернется? 
- Кто знает... 
- А кто знает? 
- Матлин знает... 
- Вас тут хорошо кормят? 
- Средне 
- А ты вообще готовить не умеешь? 
- А ты? :) 
- Я умею пельмени варить 
- А я - нет 
- У вас теперь Макс готовит? 
- Yes 
- А почему? 
- Он самый ответственный 
- А домой хочется? 
- Нет 
- Почему? 
- Халява, сэр! 
Вечер неминуемо приближался, бредил тайной. Причем бредил не только вечер.
Сергей Николаевич лежал в куче исписанных бумажек перед стеклом в коридоре. По ту сторону рвали на кусочки пятую толстую тетрадь три самые стойкие, но уже полуокоченевшие от зимнего холода девушки. Теперь на обрывках бумаги
виднелись надписи типа "Эхом гонга в сердце сумерек отозвалось начало новых сцен. Мышь раз­била крыло о фонарный столб, летящий над своим пятном светотем… Сережа, эта песня нра­вится?"
- Да, конечно, мне они все нравятся 
- А почему Владивосток нравится больше Москвы? 
- Не знаю любит ли меня этот город, но крылья скрывают секреты ночного тумана, в нем глохнут машины глохнут моторы… Индустрия другая поцелуи дарит и романы... Вот. А Большая Медве­дица сейчас видна? 
- Видна 
- Большая? 
- О-о-о-очень. И рогатая 
- Девочки... м-м-м... А вы еще не замерзли? 
- Не очень, можем еще постоять 
- Знаете что, не хочу, чтобы вы простудились, идите домой, ладно? 
- Ладно. Только позови, пожалуйста, Сашу и пусть он нам ручкой помашет. 
Лысак неимоверно громко позвал Сашу, отчего тот тут же явился, помахал ручкой и скрылся в проеме двери.
- И Максим пусть еще помашет, - показалась другая надпись. Ну что ж, делать было нечего, из кухни прибежал Макс (в фартуке и весь в муке), поразмахивал руками (и заляпал все стены тес­том) и опять исчез на кухне.
- И тот, который в топике в цветочек, Леша! 
Вот и Леша исполнил девичье желание.
- Ну ладно, мы пойдем, - замаячило за стеклом. 
- Девчонки, подождите, вы еще Славку позовите, а то ему обидно, - быстро накарябал Лысак. 
- Хорошо, пусть и Султан ваш помашет! - засмеялись девчонки. Серега сбегал за Славой, который поспешил явиться пред фанатками, покрутиться перед ними на одной ноге, показать лунную по­ходку Майкла Джексона, исполнить танго сам с собой и прильнуть к стеклу с криком "А вот он и я!". Девушки повеселились, помахали сборникам ручками на прощанье (некоторые даже уронили две-три слезинки) и исчезли в холодном полумраке. Тут обитателям застеколья внезапно стало смешно, и они принялись в голос хохотать. Прервал их растерянный стон режиссера:
- Молодые люди, мы наверное друг друга недопоняли!
- Что случилось? - вытирая слезы, обернулся Сашка.
- Если честно, я рассчитывал, что у вас начнется неимоверная депрессия, вы будете с затравлен­ным видом ходить из угла в угол, орать друг на друга и т. д., а вы тут... Все смеетесь, весело вам!
- А вы нас стрептоцидом, стрептоцидом! - заголосил Макс.
- Ребята, ну вы же мне проект ломаете! - чуть не плакал режиссер.
- Извините, кого пригласили, того и танцуйте! - гордо заключил Наган и для наглядности принялся кружиться по комнате, что вызвало еще один прилив здорового хохота. Режиссер демонстративно выключил микрофон, но его немой протест прошел незамеченным. Всем было действительно ве­село. 

***

Перед тем, как лечь спать, Сергей Николаевич Лысак достал из желтого шкафа ватман, стырил у Славы синий маркер, от нечего делать написал огромными буквами: "ГДЕ БЛОНДИНКИ?" и отпра­вился на покой. Он спокойно спал, видел черно-белые сны и даже не подозревал, что будет ут­ром...
Проснулся Сергей Николаевич оттого, что его сильно-сильно тряс за плечо Макс с истеричным криком:
- Олигофрены захватили телевидение!!!
Лысак потянулся, но не успел открыть свои зеленые глаза, потому что подоспевший Славян ста­щил его на пол и понес на руках в коридор. И вот тогда Сергей увидел страшное: стекло трещало и прогибалось под натиском тысяч... блондинок. Блондинки были разные: сорокалетние и только что вылезшие из пеленок, натуральные и ненатуральные, худые как скелеты и еле помещающиеся в проеме двери, а одна девушка явилась с феном на батарейках и досушивала только что выкра­шенную гриву прямо на морозе. Но самое поразительное, что в этой многоликой толпе была даже компания светловолосых молодых людей с розовым плакатом "И ВОТ ОНИ МЫ, ВОТ ОНИ МЫ - ВАШИ КРОШКИ!" и плюшевыми медвежатами.
Слава от безысходности остервенело грыз ногти, Мадич закрыл лицо руками и отвернулся к стене, а в углу, обнявшись, плакали Макс и Наган. И только Сергей Николаевич смеялся.
- Ну что, удовлетворился, изверг? - простонал режиссер, - куда мы теперь их денем? Скоро журна­листы из Америки прилетят, ну что я им скажу?!
- Спасибо, милые мои, вернемся! - не обращая внимания на истеричные причитания режиссера, закричал Лысак на манер Земфиры и замахал руками. Толпа приветствовала своего вождя дикими воплями.
- Я люблю вас! - не унимался Серега.
- Как мы их разгоним, их двести пятьдесят тысяч! - убивался папа в микрофон, отчего тот неудер­жимо фонил.
- Мы вместе! - визжал сияющий Сергей.
- СЕ-РЕ-ЖА, МЫ С ТО-БОЙ! - в такт качалась толпа.
- Все, Вадик, Дима, трубите охрану, пусть разгоняет этих сумасшедших!  зашептал в сторону ре­жиссер.
- Куда?! Моих блондинок?! Моих любимых?! - Лысак засуетился.
- Никуда-никуда, Сереженька, все хорошо, - лисьим голосом распинался папа.
- Ага, я зна-а-аю, вы мою гордость разогнать хотите! Предатель! - горячился Серега. Тут его опять взял на руки Слава, унес в ванную и защелкнул замок. Как долго, как нескончаемо долго ребята еще слышали крики "Ну где-е-е-е блондинки?!". Всеобщие истерики прекратились ближе к по­лудню...

- Итак, прошу всех собраться в гостиной! прозвучал голос режиссёра. Славка, нехотя закончив уп­ражнения с ногой возле станка, поплёлся на диван. Там уже развалились Наганюк и Лысак, кото­рые явно о чём-то спорили.
- Тебе не приходило в голову, что наш режиссёр - женщина, - промурлыкал Лёша.
- А мне кажется, что это Матлин... Голос похож, да и потом… - Серёжа не допускал мысли, что ко­гда-нибудь их папой будет кто-либо другой.
- Ну а голос и изменить можно, - не покидала надежа Наганюка, - ребята, ведь до чего сейчас тех­ника дошла!
- Это не техника дошла, это я сюда сам дошёл, на лыжах, - перебил его появившийся из кухни Макс, - всё, не ссорьтесь, а то нам режиссёр сейчас штраф впендюрит... Суровое наказание для Славы: ноги держать в покое!
- Не ссорьтесь, - засюсюкал Слава, - дети мои... у-тю-тю... ноги в покое.. уси-пуси...
- Команда Беларуси, - протянул подоспевший Саша.
- Итак!!!!! - сурово рявкнул дядя-режиссёр, - на сегодня у вас новое задание вы должны провести вечер при свечах, признаться друг другу в чём-нибудь и просто мило побеседовать. Прошу начать подготовку...
Ребята разбрелись по квартире. Судя по наручным часам Мадича, до вечера было ещё далеко... Предстояло занять чем-то день... Лысак поплёлся за компьютер, а Славка так и остался на диване.
- А я слышал, что по какому-то каналу идёт передача "Последний герой" Представьте, если бы мы там были! - выдал Макс.
- Сейчас всё будет! - хитро заявил Лысак, поворачиваясь к компьютеру... - Итак!

Посмотрим, что же делает команда "сборники". Им не хватает пищи, капитан Вячеслав призывает всех отправляться на её поиски, его гордость не позволила просить помощи свыше. Сегодня за повара остался Алексей, посмотрим, на что он способен в экстремальных условиях. Все отправи­лись в лес, в надежде найти что-нибудь пригодное для употребления внутрь. Все мечтали о раз­ном. Как сговорившись, вся команда куда-то испарилась, оставив своего предводителя од­ного. Слава продирался сквозь ветки, команда осталась позади. Вдруг он увидел  заброшенную хижину. Хижина, - пронеслось у него в голове. Капитан подкрался поближе. Его опыт и аналитиче­ский ум подсказывали, что здесь можно жить. Он увидел что-то, смутно напоминающее лестницу. Это лестница! - опять выдало сознание. Капитан забрался на второй этаж. Еды здесь не было, но это не остановило отчаянного путешественника. Он был горд тем, что один пошёл сюда, что именно он нашёл этот прекрасный дом, в то время как остальные бесцельно бродили по лесу. Если вы зимой сидите дома, с девушкой не ходите гулять, -
напел Слава себе под нос. Вдруг рядом раздалось жужжанье. Подпевка! - уже в полный голос зая­вил неизвестно кому Слава и попятился назад. И тут он врезался в эту самую подпевку - толпу ка­ких-то тропических мошек. Это муха Цэ-Цэ, муха Цэ-цэ!!! - остров пронзили крики... Слава быстро спрыгнул со второго этажа сего прекрасного заведения и бросился бежать... К костру пришли Саша, Макс и Лысак. 
- С вами же был Слава, - опешил Лёша.
- Не знаю, - как-то не естественно произнёс Мадич.
- Не помню, - отмахнулся Макс.
- Не видел, - с придыханием выпалил Лысак.
- Козлы! - прокричал Слава, неизвестно откуда взявшийся.
- Ладно, - вспомнил о своих тяжёлых обязанностях поварёнок Лёша, - кто-нибудь нашёл что-ни­будь поесть?
- Да тут и есть-то нечего! - разгорячился Саша, - они думают нам питаться не надо??? За Уралом, вообще-то, тоже люди!
- Тебе бы всё песни, - занудно протянул капитан.
- Ах, так? Ну-ка, съешь червячка! Смотри, какой вкусный! Смотри, как он извивается! Он должен тебе что-то напоминать! Кушай, кушай!
- Отстань!!!!!!!!!!!!!! - рявкнул Слава.

Слово с ярко выраженной экспрессивной, негативной, иронической окраской, - выдал компьютер. Писать надоело, да и ничего путного из этого не выходило.
- Давайте, что ли, устроим этот вечер поскорее! Есть охота, да и скучно... - предложил Серёжа.
- Ладно, давайте, - не стал спорить Слава, явно ещё не читавший творения собеседника. Для на­чала нужно накрыть на стол... Тарелки и вилки должны лежать в 1,5-2 см от края стола...
- Это Лёша должен знать, - хрюкнул Лысак.
- Почему-у-у-у? - заигрывающе протянул Наганюк.
- Так надо!
- Надо так надо... хотя, по-моему, ещё рановато...
В таких долгих размышлениях, спорах и разглагольствованиях прошло немало времени. Все, как обычно, занялись своими делами, и незаметно наступил вечер…
- Прошу накрыть на стол... Уже! Вообще-то... В общем... чёрт! Максим, прошу вас покинуть кресло и пройти в кухню, - режиссёр явно начал осознавать, с кем связался.
- Тебя ждёт кухня... Тебя ждёт кухня... Тебя ждёт кухня Застекла, - напел себе под нос Лысак.
- О-о-очень смешно! протянул Макс, - а почему, собственно говоря, я? Сижу, никого не трогаю, кресло починяю...
- Витаешь в царстве тридевятом, - мечтательно, но не совсем в тему, заявил Лёша, между тем проворно раскрывая книжку и делая вид, что вообще-то только что оторвался от её чтения.
- Мне всё равно, кто! Идите накрывать на стол! - железным голосом отчеканил режиссёр.
Ребята, заложив руки за спину, словно узники, двинулись на кухню. Когда они уселись за стол, в воздухе повис немой вопрос: "А кто будет накрывать??" 
- А может к чёрту ужин? Давайте устроим спиритический сеанс! Ну, дух чей-нибудь вызовем, а? - безудержная фантазия Лысака выдавала всё новые и новые идеи.
- Ой, мальчики, смотрите, идея, - заценил Лёша.
- А вызывать можно только мёртвых? Или можно вызвать дух кого-нибудь живого?  с нескрывае­мой радостью Слава пустился в пляс по кухне.
- В общем, всё решено! Забьём на все эти признания и вызовем кого-нибудь поинтереснее! - Макса явно обрадовала перспектива повеселиться, вместо того, чтобы занудно и монотонно мям­лить признания.
- А нам штраф за это не сделают? - аккуратно вставил осторожный Саша.
- Да вставят-не вставят, какая разница! - Славу уже было сложно остановить, - итак, для начала нам нужен магический шар... стеклянный...
- А где мы его возьмём? Надо что-то придумать... О! Надо что-то сделать, надо что-то предпри­нять! - Лысак одарил всех своей лучезарной улыбкой.
- Ну, новый шар мы тут, думаю, с трудом найдём… Нам бы и старый подошёл, - изрёк Саша с ин­тонацией кота Матроскина, - надо было с собой шар какой-нибудь взять... Вместо Мурзилки , - он многозначительно покосился на Славу. 
- Кто взял мой хрустальный шар, не спросив меня? - пропел Славка. Его радостное настроение уже ничто не могло испортить.
- А я придумал, - на Макса, кажется, напало просветление, - а что, если перевернуть наш завароч­ный чайник? Он же стеклянный, чем-то напоминающий шарообразную форму... Славка прыснул, хотя явно был доволен тем, что всё-таки сможет вызвать чей-нибудь дух.
- Золотко ты моё, - Лёша умилённо посмотрел на Максима, - умница! Торкунов-младший, недолго думая, схватил чайник и, перевернув, плюхнул его на стол.
- Сдаётся мне, что сначала надо было бы вылить из него заварку, - Мадич явно сегодня был на­строен по отношению ко всему скептически.
- Все опустили головы вниз, вяло наблюдая, как по Славиным ногам медленно расползается мок­рое пятно, да и со стола капли падали вниз, монотонно стуча по полу.
- Первый блин комом, хе-хе-хе, - Слава пытался принять безразлично-весёлый вид, но вышло как-то не очень…  В этот момент из-за стекла послышался крик "ЛЁША!!!", все как-то ошарашено уста­вились в сторону улицы. Крик повторился снова.
- Всем привет, хунте нет, - радостно крикнул в ответ Лысак, на что с улицы раздалось радостное "СЕ-РЁ-ГА!" 
- Ладно, ладно, - засуетился Слава, - нам ещё дух вызывать!... Повесить бы на это стекло шторки… 
- Ага, тебе потом такие шторки устроят, всю жизнь помнить будешь, - усмехнулся Макс.
- Ну ладно, давайте начинать, - сказал Саша, неожиданно и в нём пробудился интерес ко всей этой затее, в глазах сверкнул огонёк.
- А у тебя глаза сверкают, - озабоченно посмотрев на друга, счёл долгом предупредить Наганюк.
- Да ничего... бывает... - Мадич скривил губы в улыбке... - Всё. Начинаем! Макс, гаси свет! 
- Э, не, - запротестовал Слава, - сначала свечки надо зажечь, приготовиться ко всему, а потом уже и свет выключать...
Серёга взял на себя зажигание свечек, Наган в творческом беспорядке водружал их на стол, Макс вытирал остатки заварки, Сашка расставлял стулья, чтобы их композиция отдалённо напоминала круг, а Слава суетился вокруг, непрерывно взмахивая руками, что было для него несвойственно. Когда всё было готово, он взял на себя по­чётное право выключить свет. 
- Лампочка горит, а света не даёт! - вдруг ляпнул Слава, вспомнив какой-то давний прикол, - в ка­ком случае это утверждение верно? - он явно хотел, чтобы друзья помучались, ища разгадку.
- Если "света" писать с большой буквы, - в голосе режиссёра явно слышался металл, - глупо и по­шло!
- Да ладно, - отмахнулся Торкунов.
Свечки потрескивали на столе...
- Какой угарный газ, - протянул по привычке Лёша.
- Тссс, - одёрнул его Славка, - Тише.. Итак, давайте все возьмёмся за руки, - произнёс он каким-то загробным голосом. Макс невольно захихикал.
- Что такое?? - Торкунов устремил свой строгий взор на него.
- Извиняюсь, - виновато улыбнулся Макс, - мне просто представилось, что мы сейчас друг другу страшилки какие-нибудь рассказывать будем! Признаюсь, раньше в детстве в лагере каком-нибудь собирались все, про какой-нибудь синий ноготь там, жёлтый пакет или фосфорного человека рас­сказывали...
- Итак, прозвучало первое признание, - раздался радостный голос откуда-то сверху. Все предста­вили, как режиссёр довольно потирает ручки. Просто он уже и не надеялся услышать чего-нибудь путного, по сему поводу под признание могло подойти всё, что только можно... Включая духа, к встрече которого он уже морально подготовился.
- Что-о-о-о? - снизу послышались недоумённые крики, - какое, на фиг, признание??
- Такое, какое надо, - язвительно процедил режиссёр, - а то сейчас не видеть вам духа! (он и сам уже пожалел, что бросил эту фразу, но всё обошлось без жертв) ладно, продолжайте.
Все покорно взялись за руки и продолжили. Правда, что делать дальше, никто не знал.
- Дух Маслякова, приди!!! - вдруг неистовым голосом взвыл Лысак. Лёша невольно поёжился, Саша вжал голову в шею, Макс нервно начал оглядываться по сторонам, а Славка довольно улыбнулся. Просидев не шелохнувшись минуты две, ребята начали осознавать, что дух, кажется, не придёт.
- Может, ему спеть чего-нибудь? - предложил Мадич, - признаюсь, чего-то мне не очень хочется, чтобы он приходил...
- Ага! Так-то! Признание номер два! - опять раздался крик сверху.
- А вот если кто-то будет кричать, - Слава искренне попытался говорить серьёзно, - то он, дух в смысле, и не придёт никогда...
- А вот если кто-нибудь будет спорить, - начал было режиссёр, но потом решил, что в его же инте­ресах дальше не продолжать.
- Ладно, давайте продолжим, - Лёхе всё это начало надоедать, - а может можно духи только мёрт­вых, всё-таки, вызывать?
- Тогда избито! - торжественно продекламировал Лысак, - дух Пушкина, явись!
- Отъявись, - пронеслось у Лёши в голове.
- Признаюсь, - начал было он, но потом, решив потрепать немного нервы режиссёру, сказал, в об­щем, не очень-то я люблю Пушкина!
Сверху вновь раздался на этот раз уже какой-то плаксивый голос дяди-режиссёра,
- Всё равно считается!!!!
- Дух Маслякова, приди-и-и-и-и-и-и, - взвыл снова Серёжа.
Все замерли в ожидании... Вдруг раздался грохот, явно от чего-то потустороннего, а затем неза­медлительно последовал какой-то крик... Все замерли в ожидании встречи с духом...
- Чёрт, я ногой ударился! - разочаровал всех Слава. Он обвёл своих друзей взглядом и понял, что сейчас случится что-то страшное..., - вы знаете, мне показалось, что что-то в этом чайнике, тьфу, то есть в нашем шаре, ну, не в нашем, а в этом, стеклянном, в общем, вы поняли, что-то пошеве­лилось, признаюсь, я в этом уверен! - быстро затараторил он.
Ненадолго воцарилась тишина, вскоре сверху раздался какой-то нечеловеческий голос, отдаю­щийся эхом по кухне. "Ха-ха-ха-ха!" торжественно хохотал он, все замерли, предвещая, что же сейчас случится... Признание номер четыре! -
разочаровал ребят этот самый голос, в котором они, к своему большому сожалению, вновь при­знали режиссёра.
- Откуда вы всё время берётесь? - отчаянно завопил Славка.
- Моё дело, признания ваши слушать, - меланхолично заявил режиссёр, - есть задание - надо вы­полнять...
- А это ещё надо поспорить, - вступился за друга Макс.
- Задание спорить будет на завтра, - всё тем же ничего не выражающим голосом отчеканил режис­сёр.
- А, ну вас!
- То-то и оно...
За этот вечер Маслякова вызывали ещё раз сто, потом перекинулись на Чивурина, Марфина и Хотнога, а вскоре, для наглядности, решили вызвать душу Славы, на что он заявил, что у него в душе навсегда кто-то остался и побежал в душ. Режиссёр около двух часов пытался выудить ка­кое-нибудь признание из Лысака, но все его попытки не увенчались успехом. Саша, утомлённый предположительными скитаниями немеренного количества душ, судя по тому, сколько раз их вы­зывали, отправился спать. Лёша вновь включил свой любимый мафон, мысленно обращаясь к ре­жиссёру фразой из мультика про голубого щенка "Голубой, голубой, не пойду играть с тобой!", не имея ничего в виду об ориентации их любимого голоса сверху, а просто подбирая рифму к слову тобой. Макс устроился в уютном кресле, а Лысак, сжалившись над режиссёром, добродушно зая­вил: "Признаюсь... Спокойной ночи! ..."

***

Раннее утро 7.02. Сборники спят. 9.15 - сборники спят. 11.00 - сборники спят. 12.30 - сборники спят. 14.45 - сборники спят. 15.00 - дикий крик режиссера звонко отдается в барабанных перепон­ках спящих:
- Вы издеваетесь, да?!!!!!!!!!!!!!!! Да вставайте же, садисты!!!!!
- А не фиг вечера при свечах устраивать! - вяло пробубнил Сашка, свешиваясь с кровати.
- Вы меня в гроб вгоните!!!! - захныкал в микрофон отец.
- Ребят, ему красный или черный? Вам с ленточкой? А слоников ставить? Семь, кажется, штук на счастье, - очнулся Лысак.
- И крест дубовый! - вскочил Слава.
- И эту, гранитную еще такую, ну глыбу! - открыл глаза Макс, - с надписью "Здесь покоится безды­ханное тело замечательного, но немного неосторожного человека, который в расцвете лет свя­зался с кучкой дальневосточных ребят, которые и уложили его в сию могилу!" 
- Ой ты степь широ-ока-а-а-а-а-а-а-а-ая, - скорбно затянул Лешка.
- Уби-ийцы! - взвыл режиссер, - я с вами больше не разговариваю! Микрофон затих. Сборники пе­реглянулись.
- День независимости на ТВ-6! - завизжал довольный Макс, - зажигаем!
Подушки, пепельницы, лампочки, стулья, блокноты, тарелки - все завертелось в воздухе вместе со сборной командой КВН города ВлАдивостока. Безумие, длившееся примерно десять минут, не­много покалечило Мадича и ну очень развеселило остальных. Наконец ребята приняли горизон­тальные положения и немного отдышались.
- Папочка, прости нас, мы плохие! - внезапно упал на колени Слава.
- Сам вижу, - обиженно откликнулся режиссер.
- Ну пожа-а-а-а-алуйса! - заголосили все вместе и умоляюще уставились в камеру. 
Воцарилось молчание.
- Ладно, вечно вы пользуетесь моей слабостью, - смягчился папа, - ну, а что теперь?
- Теперь? Торжественное ничегонеделание! - раскинул руки Лысак, - День зависимости на ТВ-6! 
День клонился к вечеру, делать было нечего. Саша лежал на диване, Лысак пытался понять, можно ли читать "Мурзилку" вверх ногами и проверял это практически, Наган включал погромче свой любимый мафон (за что был периодически руган Славой), а Макс тестировал синее кресло на прочность путем ленивого прыганья на нем же, как вдруг раздался голос режиссера:
- Ребята, а у меня для вас сюрприз!
- Блондинки? - оживился Лысак.
- Щаз, - режиссера явно передернуло, - Брюнеты. Итак, встречайте!
Главная дверь распахнулась, и из всех уст вырвалось единое:
- О, Ева пришла...
На пороге действительно стояла Ева. Почти Ева. Существо в синих солнцезащитных очках с двумя чемоданами, уклеенными марками и оранжевой банданой на шее. 
- Морская черепашка по имени Замашка с очками из Китая, такая вот крутая! - пропел Славян, все сильнее и сильнее разгораясь от наплыва чувств.
- ПАША!!!!!!!!!!! - до всех наконец дошло, кто явился пред их очами, и ребята набросились на Пашку с невиданной силой.
- Ну как там? - ощупывая любимого друга, верещал Макс.
- Как-как? Нормально, - Пашка уселся на продавленное кресло IKEA, - Огнями колотит Шанхай в лоб, осколками понимаете ли разбились на части сердца...
- Это мы уже где-то слышали! - возмутился Лысак, - ну правда?
- Прикольно. Китайцев до фига.
Эта фраза почему-то вызвала у Нагана очередной прилив смеха, и он съежился на полу.
- А вы как? - засуетился Пашка, - чего нового?
- Да вот, - смахнул с плеча пылинку Макс, - в свободное от гастролей время на шестом канале подрабатываем...
- Киселеву эфир разбавляем! - подполз смеющийся Наган.
- Ну что, ребята, понравился сюрприз? - раздался голос режиссера.
- Софья, отвали! - еле слышно огрызнулся Мадич.
- Правда, не до тебя щас, дядька! - отмахнулся Славян.
- Тоже мне, друзья называется, - обиделся режиссер и в который раз звонко выключил микрофон.
Прошло полчаса. Пашка привык к необычной обстановке, а все остальные (кроме Макса и Лысака - они готовили праздничный ужин) искренне пытались развлечь вновь прибывшего. 
- Знаешь что, - Лешка наклонился к Сашке, - пора сделать то, ради чего вся страна прильнула к голубым экранам...
- К голубым? - исподлобья поглядел Саша.
- Да, - игриво подмигнул Наганюк, - пора...
- Между прочим, дома знают, куда я пошел, - отодвинулся от друга растерянный Сашка.
- Да ладно, шутка! - со всей силы хлопнул его по плечу веселый Наган, - а ты что, поверил?
- Да нет, что ты, - облегченно вздохнул и усиленно замотал головой Саша, - ни в коем случае!
- Ребята! - вдохновенно пропел Слава.
- А? - обернулись все.
- Бубен.
- Чего? - удивился Пашка.
- Нам точно нужен бубен, - Слава вскочил с пола, - Здравствуйте, я - Андрей Бубен. Извините, что не похож.
Тут из кухни чинно выплыли Макс и Лысак со словами:
- Здравствуйте, а мы - братья Лагутенко. Извините, что не похожи. Но мы правда близнецы. 
- Однозайцевые! - как-то особенно сладко вскрикнул Лысак.
- Весело у вас тут, - потянулся довольный Пашка.
- Спать хочешь? - забегал вокруг Макс, - мы тебе щас постелим!
- А как же ужин? - застыл Лысак с вилкой в руке, - А как же вареные кальмары с красным вином?
- Завтра, Сережа, завтра, - зевнул Паша, - а сейчас - баиньки!
Доволен этой ночью был, похоже, только режиссер, потому что такого эксклюзива он нигде бы больше не достал. Молодые люди за стеклом явно страдали от недостатка женского пола, потому что все как один этой ночью… пели. Ровно в 12 часов Слава начал ползать по кровати и слабо на­певать:
- Девки в озере купались, доигрались...
- Девки, девки в озере купались, девки, девки на парней нарвались... - подпевал сонный Сашка.
- А девчонка-то проказница, на глаза нам не показывается, - лениво повизгивал Лысак.
- Жаль, что мы с тобою - не пацан с девчонкой, - еле слышно вещал своей подушке Наган.
- И что на свете много женщин с эротическим "да"! - шептал, свернувшись калачиком, Макс. И лишь Паша остался верен себе. Из его уст доносилось слабое:
- Я проснулся вчера в квартале любви Сайонара!
- За-ме-ча-тель-но! - злорадно потирал ручки режиссер, складывая в коробочку отснятые пленки, - Золотые ребята!...

***

В то памятное утро случилось страшное: Лысак опять решил приготовить яичницу. Сколько его отговаривали, просили и по-хорошему, и по-плохому, сколько его умоляли просто сжалиться над людьми! Но Серега был неумолим. Однако в самый
ответственный момент самый ответственный из всех - Максим все-таки обезоружил врага, опять героически отобрав у него сковородку и отправив ее в раковину. Но в этот раз сковородка всех разочаровала, потому что попала совсем не туда, куда хотелось бы - она улетела на свежий воз­дух, пробив массивную стеклянную стену. Ребята переглянулись и затихли.
- Кто? - наконец поднялся из-за стола мрачный Слава. Ничто не нарушило наступившую тишину.
- Кажется... - робко начал Наган, но тут же осекся.
- Я тоже догадываюсь кто, - высунулся из ванной ничего не подозревающий Пашка в простыне. 
- Может ее тряпочкой заткнуть, а? - неуверенно ляпнул Макс.
- Тобой мы щас ее заткнем! - разозлился Слава.
- Ладно, ребята, не ссорьтесь, - замахал руками Лысак, - Ну и к черту ее!
- Точно! - обрадовался Макс, - На счастье!
Лысак пощупал пальцами пробоину в стекле и задумчиво затянул:
- Мы набрали воды в колодце черной дыры, теперь мы можем миллионы лет искать другие миры...
- Доброе утро, мальчики, - послышался бодрый голос режиссера, - Ой, а это что?
- Но всевидящий глаз прокладывал курс за нас, - огляделся Серега.
- Та-а-ак. - "папа" быстро сориентировался, - Нормально. Извините, мальчики, но это предел. Будьте добры, собирайте вещи и на выход.
- Не надо! - испугался Макс.
- За что вы нас так? - недоумевал Пашка.
- Допрыгались, - ворчал, собираясь, Саша.
- А мы ему тут танец живота можно сказать показывали! - разозлился Слава.
- Ну почему? - взвыл Лысак.
- Потому что бобры добры, а козлы злы, - объяснил подоспевший Наган.
- Ребята, правда, не обижайтесь, - смягчился режиссер, - зато мы вам сейчас такой лимузин под­гоним!
- А черный? - воодушевился Макс.
- А фиг знает, - растерялся "папа".
- А-а, - обрадовались все, - Ну тогда ладно!

***

...Сине-фиолетовая студия в Останкино была под завязку забита народом. Изо всех щелей лезли люди, притом преобладали в этой толпе явно блондинки. Кирилл Набутов, тоже выкрашенный пе­рекисью, сидел на артхаусной табуретке и, уткнувшись в микрофон, почти кричал:
- Максим, зачем вы это сделали?
- Ну-у… Мне просто захотелось… Чем-нибудь заняться… - отвечал уставший от софитов Макс фразой Наганюка.
- Ладно, - суетился ведущий, - Алексей, как капитан команды ФАНТАН вы можете сказать, что вам приносит КВН?
- Это приносит огромное удовлетворение своим личным амбициям, - зевнул Леша.
- Вячеслав, про вас тут на пейджер песня пришла.
- Какая? - обрадовался Слава.
- "Моя левая нога с края соскользнула"... Вот. Александр, почему вы за стеклом так мало пели?
- Да ну вас, я спать хочу, - отвернулся Сашка.
- Ладно, - надулся Набутов, - Сергей, какой вы по натуре человек?
- У... тю-тю... Я? Человек и не совсем, - улыбнулся Серега, отчего блондинки дружно завизжали.
- Ну и, наконец Павел, что вам больше всего запомнилось в Китае?
- Там такие кролики! Ой, то есть там такие китайцы! - взвизгнул Паша.
- Спасибо, ребята, это были участники проекта "За стеклом-2"! Ребята, а мы вам приготовили це­лых два сюрприза.
- Ну, давайте, - протянули все хором.
- Итак, - Набутов напустил на себя важность, - В студию приглашается директор Приморского КВН Сергей Валерьевич Матлин!
- ПАПА!!! - сборники сшибли с ног растерявшегося Сергея Валерьевича.
- Таких, как он, ага, на свете не бывает, таких как он в России больше их нет! - вопил Славка, об­нимая настоящего папу.
- Эх, Валерьевич! - хлопнул его по плечу Пашка.
- А вот и второй сюрприз - специально для вас приехала выступить самая видная (а потому завид­ная) группа России - "Мумий Тролль"! - поклонился Набутов.
В студию внесли гитары, а за ними появился Илюша сотоварищи в красном джинсовом костюме (надо заметить - платиновый блондин). По периметру сцены зажглись фейерверки, и "лучшая группа России" заиграла "Владивосток-2000".
Зрители ринулись на сцену, блондинки принялись водить хоровод вокруг Лысака, а тот, в свою очередь, как мог подпевал Лагутенко в микрофон. И еще долго в голубых экранах по всей нашей необъятной Родине эхом гонга отдавалось:

С гранатою в кармане, с чекою в руке, 
Мне чайки здесь запели на знакомом языке,
Я отходил спокойно, не прятался - не вор, 
Колесами печально в небо смотрит "Круизер",
Когда туман растаял и проныла Луна,
Со смены не вернулась молодая жена,
Вода отравится, погаснет свет, утихнет звук,
К тебе я больше не вернусь, такой теперь я друг!
Уходим, уходим, ухо-о-одим,
Наступят времена почище,
Бьется, родная,
В экстазе пылая,
Владивосток-2000!
В объятьях полупьяных женщин гибли моряки,
Тельняшки рвали и кололи прямо на груди,
Мне сердце остановится, не будет слышен стук,
Ты свой последний танец танцевал уже без рук.
Быть может откопают через тысячу лет
В фантиках жвачки и осколках монет,
Где вылизан весь берег не дошел до волны,
Где рельсы вылезали из кармана страны.
Уходим, уходим, ухо-о-одим,
Наступят времена почище,
Бьется, родная,
В экстазе пылая,
Владивосток-2000!
Уходим, уходим, ухо-о-одим...

Но мы не прощаемся, просто целуемся и улыбаемся.

THE END

Красная Мышь, Selma

Назад